Меню Закрыть

Мать, не лечившая детей от ВИЧ, исправилась. Но ей грозит тюрьма

Эта история, как и многие другие истории о СПИД-диссидентах, должна была закончиться плохо: женщина не лечилась от ВИЧ и не лечила детей — их забрала опека, а ее саму ждала бы смерть от СПИДа. Но произошло чудо, перевернувшее ее жизнь: взглянуть на ВИЧ по-другому ее заставил 13-летний мальчик, не боявшийся говорить о своем диагнозе. Теперь мама ребенка с ВИЧ — лучшая подруга Марины, а ВИЧ-активисты со всей страны помогают ей бороться за себя и детей.

В Тольятти начался суд над жительницей города Мариной (имя изменено): ее обвиняют по статье 125 Уголовного кодекса РФ (оставление в опасности). Вина женщины в том, что она не лечила своих детей от опасных, смертельных заболеваний. 30 октября прошло первое заседание по делу, скоро прозвучит приговор. Санкция статьи предусматривает до одного года лишения свободы.

Мать, не лечившая детей от ВИЧ, исправилась. Но ей грозит тюрьма
Марина не лечила детей и осталась одна: государство их забрало. Фото из личного архива героини истории

Семья ВИЧ-диссидентки

Марина давно уже герой интернета, причем отрицательный: несколько месяцев назад ряд СМИ опубликовал историю о том, как мать-одиночку ограничили в родительских правах за то, что она не лечила свою трехлетнюю дочь от туберкулеза. Одно из федеральных медиа раскрыло и другой диагноз, сообщив, что у семьи положительный ВИЧ-статус: еще пять лет врачи через суд пытались обязать женщину лечить старшего ребенка (сына), а когда он чуть не умер, его забрала опека.

Врачи диагностировали у него ВИЧ-инфекцию в четвертой стадии (попросту — СПИД) и назначили ему принудительное лечение. Сейчас 11-летний мальчик находится в детском доме-интернате в Тольятти, а его сестренка живет в соседней Самаре, в противотуберкулезном диспансере. Под наблюдением персонала оба ребенка принимают препараты АРВТ (антиретровирусную терапию).

Их мать, несмотря на ухудшающееся здоровье, многие годы не принимала лекарства от ВИЧ: она была убежденным ВИЧ-диссидентом (человеком, отрицающим существование вируса иммунодефицита человека), что и стало корнем многих бед ее и детей. Но в июле случилось нечто заставившее Марину полностью изменить свои взгляды.

СПИД-диссидентку спасла ВИЧ-активистка

«Мой сын оказался в больнице в одной палате с мальчиком, у которого тоже ВИЧ, — рассказала «URA.RU» Марина.

— Когда он увидел, как я раскладываю калетру сына (препарат от ВИЧ — прим. ред.), он стал говорить о ВИЧ — совершенно открыто, свободно. И это ребенок в 13 лет!

Меня поразило, с какой легкостью он это делает. Я подумала: «Ты тут живешь столько лет, бьешься, мучаешься. А он совершенно спокойно все объясняет».

Ребенок оказался участником первого в России слета ВИЧ-инфицированных детей — он посоветовал Марине связаться с его организатором — психологом Светой Изамбаевой из Татарстана. Та дала контакт волонтера Лены (имя изменено) из ближайшего города Самары. «Мы списались, я приехала на встречу со своим сыном, она — со своим», — вспоминает Марина.

«Мой ребенок тоже был участником того слета, я ездила вместе с ним, поскольку давно уже работаю в теме ВИЧ в качестве волонтера, — говорит Лена. — Я рассказала Марине нашу историю: это сейчас все дети с ВИЧ принимают терапию с рождения, а мой начал пить препараты с 11 лет, до этого постоянно были хронические болезни. Она говорит: „У нас же то же самое!“ Поговорили чисто по-женски, по-матерински. На следующий день она сдала анализы на ВИЧ».

В ходе этого и других разговоров всплыли важные моменты из истории Марины, которые раньше были неизвестны или непонятны. Например, Лена выяснила, каким образом Марина пришла к ВИЧ-диссидентству.

Мать, не лечившая детей от ВИЧ, исправилась. Но ей грозит тюрьма
Лена сперва просто помогала Марине как «равный консультант», но стала ее близким другом. Фото со страницы Лены в соцсети

«Врачи давали ей гарантию 100%, что ребенок у нее родится здоровым, а он родился с диагнозом, — рассказывает Лена. — В тот момент она, хотя и пила таблетки, диагноз принять не могла, плюс этот подрыв доверия к врачам после рождения сына».

Со вторым ребенком (девочкой) — другая история: ее педиатром была женщина, которая сама оказалась СПИД-диссиденткой. Именно эта женщина-врач пять лет назад выступала в суде, когда врачи центра СПИДа пытались через суд обязать Марину давать сыну препараты от ВИЧ и приводить его на обследования. «Сперва у Марины было просто недоверие и отрицание, а „благодаря“ этому врачу она укрепилась во мнении, что ВИЧ не существует», — говорит Лена.

«Переломный» разговор длился четыре часа. «Я всегда хотела пообщаться с такой же, как я, не раз говорила об этом врачам — просила познакомить меня с мамой какого-нибудь ребенка с ВИЧ, — говорит Марина. — Я не видела никакой психологической поддержки — у нас в Тольятти ничего такого нет.

Со вторым ребенком (девочкой) — другая история: ее педиатром была женщина, которая сама оказалась СПИД-диссиденткой. Именно эта женщина-врач пять лет назад выступала в суде, когда врачи центра СПИДа пытались через суд обязать Марину давать сыну препараты от ВИЧ и приводить его на обследования. «Сперва у Марины было просто недоверие и отрицание, а „благодаря“ этому врачу она укрепилась во мнении, что ВИЧ не существует», — говорит Лена.

«Переломный» разговор длился четыре часа. «Я всегда хотела пообщаться с такой же, как я, не раз говорила об этом врачам — просила познакомить меня с мамой какого-нибудь ребенка с ВИЧ, — говорит Марина. — Я не видела никакой психологической поддержки — у нас в Тольятти ничего такого нет.

Мать, не лечившая детей от ВИЧ, исправилась. Но ей грозит тюрьма
Сын Марины. Фото из личного архива героини истории

После разговора с Леной я поняла, что хочу жить, стала думать о будущем и вскоре с легкостью приняла решение начать принимать терапию».

Битва за себя и детей

Марина уже почти три месяца находится на терапии. За это время, согласно анализам, вирусная нагрузка (число копий вируса в крови) у нее упала с 980 до 168. Сдавать анализ на иммунный статус (состояние иммунитета) она пойдет в ближайшие дни. Ее «равный консультант» Лена продолжает оказывать ей психологическое сопровождение. Впрочем, по признанию Марины, Лена давно для нее не просто сопровождающий ее волонтер, а близкий друг.

Как другу Лене приходится отбиваться от нападок в соцсетях, в том числе и в свой адрес. «Когда ВИЧ-активисты увидели ее у меня в друзьях, начали мне писать: «Что ты с ней общаешься? Она же ВИЧ-диссидентка!» — вспоминает Лена. — Я всем отвечаю: да нормальная она, с ней просто надо было по-человечески пообщаться». Мало того, теперь уже сама Марина помогает ВИЧ-активистам бороться с диссидентами. «У меня есть знакомая 18 лет, которая не хочет принимать терапию, — рассказывает волонтер. — Она как-то позвонила Марине, а та ей: «Ты чего таблетки не пьешь?»

Разумеется, ВИЧ-активисты поддерживают Марину в судах — ходят с ней на заседания, а также собирают через соцсети средства на оплату адвоката: от услуг предыдущего защитника, который уговаривал ее согласиться на особый порядок (а значит, признать вину), она отказалась. Адвокат, который защищает ее сейчас, подал ходатайство о возвращении уголовного дела обратно прокурору. По его мнению, оно вообще должно быть закрыто.

«Я не вижу состава преступления: для него заведомо должно быть оставление в опасности, а моя подзащитная предпринимала все меры, чтобы установить правильный диагноз, так как имевшаяся у нее информация была противоречивой, — говорит защитник. — Плюс, если уж следствие считает, что она оставила детей в опасности, нужна конкретика: когда это произошло, что она сделала или не сделала, что дети оказались в опасности. Следствие таких обстоятельств не установило».

Разобраться с уголовным делом — первоочередная задача, но не менее важная — вернуть детей матери: по мнению юристов, поскольку и она, и дети принимают сейчас препараты от ВИЧ, никаких препятствий для воссоединения семьи нет. Однако решение райсуда об ограничении в родительских правах устояло в апелляции, и добиться его отмены в кассации будет непросто. Суммарно (учитывая и защиту по уголовному делу, и услуги по подаче кассационной жалобы и прохождению кассационной инстанции) на услуги адвоката Марине требуется 50 тысяч рублей — волонтеры объявили сбор этой суммы.

Помимо ВИЧ-инфекции, Марине предстоит все-таки разобраться с туберкулезом у дочки. «Наш диспансер ставит ей диагноз „туберкулез“, а независимые исследования это не подтверждают, — поясняет волонтер Лена. — Я недавно отправила документы в еще одну клинику. Раз есть расхождение, надо докопаться до истины». Пока девочка продолжает получать лечение в виде химиотерапии.

Мать, не лечившая детей от ВИЧ, исправилась. Но ей грозит тюрьма
Трехлетняя дочка Марины живет в больнице. Даже встречаясь с мамой, она играет во врача. Фото из личного архива героини истории

«Мама тебя ждет»

Марина продолжается разрываться между работой и двумя детьми, которые находятся в разных (пусть и соседних) городах. «В будние дни я вижусь с сыном — мне разрешают встречаться с ним два раза по три часа в неделю, а на выходные уезжаю в Самару, к дочери, — рассказала она „URA.RU“. — У нас установлены часы посещений, но, так как медперсонал меня уже хорошо знает, мне разрешают видеться с дочкой дольше положенного: я приезжаю к девяти утра, в субботу, и мы с дочкой до шести часов вечера. И также в воскресенье».В Самаре есть церковь, в которой крестили девочку, по воскресеньям мама с дочкой ходят туда на службы. «В этом храме мы познакомились с женщиной, которая нас принимает, — рассказывает Марина. — Когда я приезжаю, я остаюсь у нее на ночлег, когда забираю дочку, мы тоже приезжаем к ней домой, кушаем, гостим — Татьяна Николаевна нам уже как бабушка. Все вместе ходит в храм. Настоятель берет девочку на ручки, говорит ей „доча“, молитвы с нами читает».

Мать, не лечившая детей от ВИЧ, исправилась. Но ей грозит тюрьмаПо словам Марины, каждый раз, когда она отвозит дочку обратно в диспансер, девочка не просто плачет — у нее истерика. «Она говорит: «Мама, я не хочу к детям, я не хочу в больницу», — рассказывает женщина. — Я ей всегда отвечаю: «Помни, мама тебя ждет!»

Рассказать всем:

Похожие статьи